Я видел где-то вдалеке две тощие фигуры, танцующие на ходулях, они напомнили мне нас с тобой, Лаэрт. Они не могут остановиться, не могут соприкоснуться, не могут сделать неверный шаг…
Темную, темную ночь нельзя обмануть,
Спрятав огонь ладонью руки.
Счастливы те, кто могут заснуть,
Спят и не слышат теченья реки.
Они безумно неуклюжи в этих своих мешковатых одеяниях, в масках с длинными носами, скрывающих напряжение, кровь, текущую из закушенных губ, холодный пот…
Но река широка, река глубока,
Река уносит нас за облака.
Двадцать тысяч дней и ночей пройдет,
Человек родился, - человек умрет.
Они оба боятся упасть, шаг- вздох,шаг-боль. Маски застыли в ожидании того, что их скинут, но…Даже если кто-то из этих двоих захочет убежать, у него не получится, ноги к ходулям, обычно, крепко привязывают, а бежать на них почти нереально, так и танцуют…
Пряди волос держа, как траву,
Схватив твои руки, как ветви ив,
Я себя убеждал, что уже не плыву,
И смеялся от счастья, себя убедив.
Но теченье несло нас уже вдвоем,
И вода отражалась в лице твоем.
Двадцать тысяч дней и ночей пройдет,
Человек родился - человек умрет.
И я не признаюсь, что в какой-то мере мне это нравится, играть роль или раскрываться, отбросив игры…Да, иногда я бываю слишком настойчив, но это от любопытства, а что до дерзости и пессимистичности, так ты и сам этим страдаешь. Иногда я срываюсь на обвинения и требования, тут уж не обессудь, воду в моей ванне терпения иногда стоит слегка спускать… Ну ну, скажи, что я не так уж плох…Просто люблю тянуть свои и чужие нервы. Хм, ты – не первый, кто начал понимать мою сумасшедшую эстетику, возможно, её понимает еще и отец, но и у него самого мадагаскарские тараканы в голове.
Я горжусь, что он – гений, и слегка стыжусь, что я – увы, нет. Но это едва ли хоть чуть чуть убавляет мой уровень пафоса и моё неумение шутить…
Через двадцать тысяч дней и ночей
Наши тени впадут в океан теней,
Чтобы дальше уже никуда не плыть,
Что вода унесла - водой не разлить.
Ты же – царь и бог иллюзий, причем и чужих и собственных. Но песня твоя еще более заунывна, чем моя, более музыкальна и легка, ты - вольный ветер, возможно то, что я любил тебя еще до того, как мы встретились. Твоя сила – твои друзья, и твоя выдержка. И кто тут, блин семе? Нене, семе – я так как признаю, что ты почти хороший мальчик, а хороших мальчиков надо шлепать, чтобы они стали еще лучше. XDD Вот видишь, я совсем, как я… Ты , родной мой, часто отдаешь слишком много другим, оставь и себе кое что… Давай ты научишь меня гулять и дышать дождем, а я научу тебя быть заносчивым противным аристократом с гипертрофированным чувством эстетики?Загни те страницы книги жизни, с которых я сошел, иначе я могу смыться…Шучу! Куда уж я без тебя, только к Безумию… Ммм, туда не пойдем вместе, сходи с ума сам, если хочешь, ибо я хочу, чтобы у нас шиза была разная XDD. Если захочешь я покажу тебе мой рай, да и в ад мы успеем… Только вышли мне по почте ключи от своих…Да, я наглею, да, я имею на это полправа…
Но река широка, река глубока,
Река уносит нас за облака.
Двадцать тысяч дней и ночей пройдет,
Человек родился - человек умрет.
Темную, темную ночь нельзя обмануть,
Спрятав огонь ладонью руки.
Счастливы те, кто могут заснуть,
Спят и не слышат теченья реки.
Они безумно неуклюжи в этих своих мешковатых одеяниях, в масках с длинными носами, скрывающих напряжение, кровь, текущую из закушенных губ, холодный пот…
Но река широка, река глубока,
Река уносит нас за облака.
Двадцать тысяч дней и ночей пройдет,
Человек родился, - человек умрет.
Они оба боятся упасть, шаг- вздох,шаг-боль. Маски застыли в ожидании того, что их скинут, но…Даже если кто-то из этих двоих захочет убежать, у него не получится, ноги к ходулям, обычно, крепко привязывают, а бежать на них почти нереально, так и танцуют…
Пряди волос держа, как траву,
Схватив твои руки, как ветви ив,
Я себя убеждал, что уже не плыву,
И смеялся от счастья, себя убедив.
Но теченье несло нас уже вдвоем,
И вода отражалась в лице твоем.
Двадцать тысяч дней и ночей пройдет,
Человек родился - человек умрет.
И я не признаюсь, что в какой-то мере мне это нравится, играть роль или раскрываться, отбросив игры…Да, иногда я бываю слишком настойчив, но это от любопытства, а что до дерзости и пессимистичности, так ты и сам этим страдаешь. Иногда я срываюсь на обвинения и требования, тут уж не обессудь, воду в моей ванне терпения иногда стоит слегка спускать… Ну ну, скажи, что я не так уж плох…Просто люблю тянуть свои и чужие нервы. Хм, ты – не первый, кто начал понимать мою сумасшедшую эстетику, возможно, её понимает еще и отец, но и у него самого мадагаскарские тараканы в голове.
Я горжусь, что он – гений, и слегка стыжусь, что я – увы, нет. Но это едва ли хоть чуть чуть убавляет мой уровень пафоса и моё неумение шутить…
Через двадцать тысяч дней и ночей
Наши тени впадут в океан теней,
Чтобы дальше уже никуда не плыть,
Что вода унесла - водой не разлить.
Ты же – царь и бог иллюзий, причем и чужих и собственных. Но песня твоя еще более заунывна, чем моя, более музыкальна и легка, ты - вольный ветер, возможно то, что я любил тебя еще до того, как мы встретились. Твоя сила – твои друзья, и твоя выдержка. И кто тут, блин семе? Нене, семе – я так как признаю, что ты почти хороший мальчик, а хороших мальчиков надо шлепать, чтобы они стали еще лучше. XDD Вот видишь, я совсем, как я… Ты , родной мой, часто отдаешь слишком много другим, оставь и себе кое что… Давай ты научишь меня гулять и дышать дождем, а я научу тебя быть заносчивым противным аристократом с гипертрофированным чувством эстетики?Загни те страницы книги жизни, с которых я сошел, иначе я могу смыться…Шучу! Куда уж я без тебя, только к Безумию… Ммм, туда не пойдем вместе, сходи с ума сам, если хочешь, ибо я хочу, чтобы у нас шиза была разная XDD. Если захочешь я покажу тебе мой рай, да и в ад мы успеем… Только вышли мне по почте ключи от своих…Да, я наглею, да, я имею на это полправа…
Но река широка, река глубока,
Река уносит нас за облака.
Двадцать тысяч дней и ночей пройдет,
Человек родился - человек умрет.